УДК 81-119

Зеленская В.В.

Некоторые отличительные черты «Женского письма» в  романном творчестве С.-Г. Колетт

Кубанский государственный университет

В данной статье  исследуется «женское письмо» в свете интегрированного подхода и намечаются перспективы его изучения.

Ключевые слова: феминистская позиция, парадигма исследования, отличительные черты, романное творчество.

This report examines  « the female letter » in a view of integrated approach is investigated and prospects of its  studying are outlined.

Keywords: a feministic position, a paradigm of research, distinctive features, novelistic creativity.

В последнее время во Франции в литературу вошли сильные женские голоса, которые развивающаяся и укрепляющая свои позиции феминистская критика причисляет к образцам так называемого «женского письма». «Женское письмо» выступает в оппозиции к «мужскому письму» и вбирает в себя все, что отличается от универсально-культурного традиционного кода. «Женскость» понимается как инаковость, нетрадиционность, независимость от власти «мужского» кода. Основные идеи понятия «женское письмо» были провозглашены Элен Сиксу, а также Юлией Кристевой (невинность женского текста, нелинеарность, особая свобода письма). Кроме того «женское письмо», по их мнению, отличает свободное отношение к языку и образности.

Таким образом, в феминистски ориентированном гуманитарном знании утвердилось представление о «культурных стереотипах», определяющих и написание, и восприятие художественных текстов.

Именно Сидони-Габриель Колетт может по праву считаться основательницей женской литературы, занявшей в XX веке видное место во Франции (сегодня во Франции каждый третий автор – женщина). Колетт первая сумела передать чисто женское восприятие жизни, выразить на бумаге то, что испытывает женщина при соприкосновении с окружающим ее миром. В книгах Колетт нет ни политической, ни социальной тематики, не видно никаких идеологических пристрастий. Ее привлекали природа, растения, животные, мир личных, семейных отношений, любовь, страсть, ревность – словом, живая трепетная жизнь в ее самых разнообразных проявлениях, от радостных до трагичных. Ей удалось высказать то, что она чувствует, и сделать это очень убедительно, взволнованно и доступно для широкого круга читателей. Ее тексты кажутся живой, необработанной, эмоционально окрашенной речью.

Основная гипотеза нашего исследования гендерных и индивидуальных различий в понимании художественных текстов – идентификация женского/мужского письма зависит от таких характеристик процессов понимания, как разнообразие смыслов, широта ассоциаций, когнитивная сложность в области оценки художественных текстов.

Женская манера говорения и письма в любом сообществе создает наивно-лингвистическое представление о существовании особого «женского языка» и особенностях функционирования норм женственности.

Важным поэтому является выявление речевых средств, тактик и стратегий, с помощью которых женщины создают свои контексты, а также изучение параметров этих контекстов и их влияния на успешность коммуникации.

Быть женщиной (или мужчиной) – это, кроме всего прочего, говорить как женщина (мужчина). Люди порождают свое собственное речевое поведение и судят о поведении других в свете гендеризованных значений, приписываемых культурой определенным способам речевого поведения.

Лингвист Робин Лакофф, которая в своем известном сочинении [2: 45–47], говоря о «женском языке» (women’s language), обозначала этим, во-первых, свойственный женщинам стиль речи, во-вторых, язык, при помощи которого описываются женщины.

Считается, что различия в речевом поведении мужчин и женщин появляются из-за разделения мальчиков и девочек на группы в детстве и юношестве. Так как эти группы по-разному организованы, участвуют в разных видах деятельности и ориентируются на разные ценности, погружение в них приводит к различающимся репертуарам коммуникативных практик – или, точнее, предпочтительных практик.

Модель «различия» Деборы Таннен [3], подобно модели Лакофф рассматривает гендерно-специфическую речь как часть более широкой гендерной роли и выводит ее генезис из социализации раннего детства; но она отличается взглядом на социализацию, которой придается особое значение, а также тем, каким образом осмысляется сама роль. Для Лакофф в женском языке (ЖЯ) проявляется женственность как вид стилизованной слабости. Для Таннен – в речи и женщин, и мужчин проявляется ориентация на определенный набор ценностей: для мужчин центральным является статус, для женщин это взаимосвязь (connection) или сопричастность.

Связь между символическим пониманием и репрезентацией и созданием гендерной идентичности в повседневном социальном поведении является важной областью для дальнейшего исследования.

Анализируя речевое поведение женщин, Робин Лакофф выявила, какие языковые формулы предпочитают женщины. По ее мнению, источником словаря, который предпочитают женщины, являются все типично женские сферы интересов: домашнее хозяйство, мода, воспитание детей, проблемы партнерских отношений и т. д.

В рамках нашего исследования выявляется речевое поведение женщин по следующим параметрам:

-употребление нормативного языка и вариантов,

-фразеология,

-сравнения,

-тематические преференции,

-формы вежливости,

-решения конфликтов.

В результате исследования можно сделать следующие выводы: женщины склонны к обесценивающему высказывание употреблению ограничительных выражений, смягчающих частиц типа quoi, hein и др., которые выражают неуверенность и потребность в подтверждении: le paradis terrestre, quoi! (CE: 145) – прямо рай земной (КШ: 129). С’est gentil, hein? (CE: 211) – Мило, не правда ли? (КШ: 188). Частицы выражают неуверенность и потребность в подтверждении.

Следует указать на чрезмерное использование женщинами определенных наречных форм, которые составляют целую шкалу современной женской беседы: chanter gracieusement (CE: 39) – мило петь (КШ: 37); poser ostensiblement (CE: 17) – вызывающе совать (под нос) (КШ: 19); coudre divinement (CE: 109) – шить божественно (КШ: 97).

Использование такого рода наречных форм ассоциируется в общественном сознании с речью женщин. Любовь женщин к преувеличению очень часто диктует моду на интенсивность использования наречий, и они во многих случаях употребляются без учета их истинного значения. Усилительное наречие si, ainsi (так, такой) также рассматривается как обнаруживающее «что-то неизменно женское». Это маленькое наречие в сочетании с прилагательным пользуется любовью дам.

Женщины также отличаются от мужчин частотой употребления определенных прилагательных, таких как: une modestie enchantée (CE: 39) – обворожительная скромность (КШ: 38); le chrysanthème distingué (CE: 58) – изысканная хризантема (КШ: 55). Это так называемые «пустые» прилагательные, например: irresistible – неотразимый, joli – прелестный, charmant – очаровательный, mignon – милый, séduisant – обольстительный.

«ЖЯ» характеризуется употреблением уменьшительных средств, снижающих силу высказывания: des chansons guillerettes (CE: 49) – веселенькие песенки (КШ: 46). C’est une petite polka (CE: 18) – Это коротенькая, простенькая полька (КШ: 53).

Речь женщин более, чем речь мужчин, насыщена многочисленными сигналами, привлекающими внимание слушателей, уточнениями при выражениях и комментариями: voyons (CE: 124); tu sais (CE: 133); je vous assure (CE: 115); tiens (CE: 140). Таким образом, речь женщин служит скорее поддержанию диалога, чем самопрезентации.

Анализируя разговоры женщин между собой, можно отметить, что вопросы задаются, чтобы получить информацию, чтобы вовлечь человека в разговор, чтобы смягчить высказывание, начать новую тему и избежать статуса эксперта. Склонность женщин к вопросам можно объяснить недостаточной уверенностью в себе. Косвенные речевые акты в форме вопросов: Attends-moi, veux-tu? (CE: 129) – Подожди, пожалуйста, (КШ: 114) и высказывания с расчлененным n’est-se pas? являются более вежливыми и типичными для женщин, а прямые требования: Ferme la porte – Закрой дверь свойственны скорее мужчинам.

Женщины значительно чаще употребляют ослабленный императив, чаще делают комплименты и поддерживают друг друга при помощи таких выражений как: C’est une bonne idée – Это хорошая идея.

Речевое поведение женщин характеризуется стремлением не использовать грубый или агрессивный язык. Женщины не употребляют непристойных и неделикатных выражений, женщины – это настоящие специалисты по эвфемизмам. Не может быть никаких сомнений в том, что женщины оказывают огромное и всеобщее влияние на развитие языка благодаря их подсознательному уклонению от непристойных грубых выражений и их склонности к использованию завуалированных и уклончивых фраз. Следует отметить большую вежливость женщин в использовании языка.

Любой человек обладает континуумом стилей и в зависимости от ситуации выбирает формальный или неформальный стиль или благодаря выбору стиля создает ситуацию. И именно у женщин наблюдается заметная, обусловленная ситуацией смена кода, так называемое «переключение» (switching). Поэтому женщины способны перенять «маскулинную практику», когда это необходимо в споре:

– Gourde! cruche obscure! objet sans nom! ramassis infect! rebut du genre humain! (CE: 92).

– Идиотка! Безмозглая тварь! Слова даже такого нет! Зловонная куча! Отребье! (КШ: 84).

Однако лингвистическое поведение не может являться единственным объектом внимания исследователя: его нужно соотносить с несколько более широким этнографическим (и часто даже учитывающим исторические факты) описанием частных контекстов, в которых происходит использование языка. В настоящее время существует движение в этом направлении среди исследователей феминистской науки.

Люди очень интенсивно подчеркивают свой пол внешним видом и языком тела. Например, анализ моды не оставляет никаких сомнений в том, что пол ритуализируется в прическах, украшениях, косметике, одежде, так как центральной задачей девушек и женщин является уход за внешностью. Пол не должен стереотипизироваться на уровне стиля речевого общения. Типизация может проявляться во внешнем облике.

Предпринимаются многочисленные попытки категоризации и классификации стилей поведения, которые мы можем интерпретировать в рамках определенной культуры. Стили являются феноменами образа. Стилизация полов протекает также при непосредственном участии языка тела и при оформлении внешности.

Рассказы женщин в кругу подруг конституируются совместно в диалоге. Женщины постоянно и активно поддерживают темы других при помощи сигналов восприятия. Они открыто присоединяются друг к другу, говоря на одни и те же темы.

Можно прийти к выводу, что женщины считают разговоры с другими женщинами очень важными для их собственной жизни. С подругами женщины предпочитают говорить о личных проблемах, о собственном опыте и получать подтверждение своим рассказам. В качестве подтверждения воспринимается рассказ других женщин о сходных переживаниях и проблемах. Разговорам приписывается терапевтическая функция: можно позволить себе продемонстрировать слабость. При разговоре-обсуждении проблем женщины придают особенно большое значение тому, что женщина не одна рассказывает о своей проблеме, а открывает общее обсуждение. Тем самым они дают понять: твоя жалоба на превратности судьбы является составной частью ритуала женской дружбы.

Во время рассказа историй-жалоб, в которых рассказчица возмущается отсутствующими и их поведением, слушательницы эмоционально поддерживают ее (совместное негодование). Слушательницы воспроизводят в своих комментариях эмоциональную атмосферу рассказа. Они четко выражают солидарность с позицией рассказчицы. Гнев и негодование выражаются открыто. Здесь царит эмоциональная экспрессивность.

Во французской литературе достаточно образов, подтверждающих стереотип женской разговорчивости и болтливости женщины. Различие между мужчинами и женщинами увековечены в пословицах: Où femme y a, silence n’y a. – Там, где женщина, там нет молчания.

Разговоры о подробностях жизни других отчасти являются результатом бесед женщин с подругами о подробностях своей собственной жизни. В сплетнях рождается дружба. Обмен секретами – ядро дружбы девочек и женщин. С одной стороны, наличие секрета позволяет женщине чувствовать себя сильнее. С другой стороны, для женщины лучше, когда нечего скрывать и есть возможность излить душу. Поделиться сокровенным – это создает дружбу, особенно когда слушающий реагирует ожидаемым образом. Так, рассказывая Клодине, главной героине романа С.-Г. Колетт «Клодина в школе», о событиях своей жизни, Люс, выдавая свою тайну, превращает Клодину из знакомой в подругу.

Держать друзей в курсе событий, происходящих в чьей-либо жизни, – не только привилегия, для многих женщин: это и обязанность. Скрытность же воспринимается как признак отчуждения и ослабления их дружбы:

– Tu ne veux jamais rien me dire, et moi je te dis tout (CE: 135).

– Ты со мной никогда не делишься, а я тебе все рассказываю (КШ: 120).

Разговоры о неприятностях – это просто одна сторона непрерывного личного разговора, который можно назвать сплетнями. Разговор «ни о чем» служит также важной цели. Когда обсуждать особенно нечего, цель пустых разговоров – поддержание духа товарищества. Подруги поддерживают разговорные «механизмы» в рабочем состоянии, беседуя о незначительных вещах так же, как и о важных. Так, героиня романа Клодина и ее подруги воспринимают свою жизнь как тему для беседы.

Для большинства подруг смысл дружбы заключается во встречах и разговорах о том, что происходит в их жизни. Разговор об отсутствующих укрепляет связь с присутствующими:

En route, nous cassons un pain de sucre sur le dos de Blanchot. Il m’ennuie ce vieux (CE: 124).

По дороге мы перемываем косточки Бланшо. Этот старикашка меня раздражает (КШ: 110).

Приходя к единой оценке кого-либо, люди упрочивают общие ценности и мировоззрение, объединившись против кого-либо. Сплетни – это не только обсуждение подробностей личной жизни людей, известных говорящим. Обсуждение слабостей, недостатков и неудач третьего лица происходит таким образом, что участники разговора могут почувствовать свое превосходство над ним.

Elle me narre encore d’autres potins du canton assez sales; son père, employé à la mairie, connaît à fond la chronique scandaleuse du pays (CE: 122).

Она тут же принимается пересказывать прочие грязные сплетни: отец ее, муниципальный чиновник, досконально знаком с местной скандальной хроникой (КШ: 108).

Итак, были установлены некоторые отличительные черты женского речевого поведения:  женщины чаще прибегают к уменьшительным суффиксам; для женщин более типичны косвенные речевые акты; в их речи больше форм вежливости и смягчения, например, утверждений в форме вопросов, иллокуции неуверенности, при отсутствии самой неуверенности; в речевом поведении женщин отсутствует доминантность, они лучше умеют слушать и сосредоточиться на проблемах собеседника. В целом речевое поведение женщин характеризуется меньшей агрессивностью, приукрашиванием, эмоциональностью, меньшей точностью, сдержанностью, правильной грамматикой, вежливостью, большей заботой о потребностях собеседника.

Литература:

1.  КШ – Колетт С.-Г. Клодина: Романы: пер. с фр. М.: ТКО «АСТ»; «Орлов и сын», 1994. 736 с.

2.  Lakoff R. Language and women’s Place // Language in Society. 1973. № 2. P. 45–79.

3.  Tannen D. Gender and Discourse. Oxford: Oxford University Press, 1994.

4.  CE – Willy et Colette. Claudine à l’école. Paris: Albin Michel, 1987. 254 c.